❖ Имя и фамилия персонажа
Абсолютно не принципиально, но хотелось бы чего-то незамысловатого. Пока что я буду звать тебя Адам, фамилия же у тебя сохранилась от твоей матери, так как моего отца ты в глаза не видел.
❖ Возраст и место рождения
19-21 (подозреваю, что именно в этом диапазоне), город-герой Нью-Йорк.
❖ Краткая информация о персонаже, его биография
Хотелось бы начать с того, что ты не был одним из тех желанных детей, которым покупают маленькие забавные штанишки еще до рождения. Однако это не мешало твоей матери быть твердо уверенной в том, что ей удастся самостоятельно воспитать сына, пусть и без поддержки отца (твоего и моего, попрошу заметить). Мой папочка-трус всю свою сознательную жизнь бежал от ответственности и даже ребенок «на стороне» не заставил его поменять отношение к жизни. Папочка смотался на Аляску и был таков, а твоей матери ничего не оставалось, как любить и баловать тебя с самых пеленок. Странно, что ты не вырос одним из тех изнеженных юнцов, что частенько мелькают в моем окружении, но обо всем по порядку.
Адаму десять лет. Адам не хочет делать домашнее задание, Адам хочет играть в футбол, дергать девчонок за косички, играть в видеоигры и ровным счетом ни о чем не беспокоиться. Твоя матушка гладит тебя по голове и списывает все на детство, играющее в интересном месте, но мы-то с тобой знаем, как она ошибалась.
Адаму пятнадцать. Адам прогуливает занятия, забивает косячок за массивным зданием школы, не является по ночам домой и стабильно проводит время в обществе неблагополучных девиц (эта слабость у Адама, к слову, сохранилась и по сей день). Звонки из школы вынуждают твою матушку только лишь снисходительно улыбаться и качать головой, доказывая, что Адам все еще ребенок. Адам? Вы же ничего о нем не знаете! Он такой толковый мальчик, а то, что у него двойка по физике и математике – такая мелочь, ей Богу.
И то верно – перед своей родной матерью Адам старался придерживаться образа пай-мальчика, разве что нимба над головой не хватает. Он невинно пожимает плечами и хлопает глазками напоказ, но пусть это не сбивает тебя с толку. За свою мать Адам мог бы убить, убить жестоко и не один раз, ведь она – его единственная семья. А за свою семью Адам глотку перегрызет и кишки на кулак намотает, впрочем, анатомические подробности нам сейчас ни к чему.
В семнадцать Адам скрипит зубами, когда в жизни его единственной горячо любимой женщины появился сомнительного вида мужчина. Этого типа Адам невзлюбил с первого взгляда и для себя принял решение, что глаз не спустит с этого кобеля. Товарищ «кобель» так же был не в восторге от сыночка своей пассии, особенно такого грубого, буйного, прямолинейного и немного язвительного. Не самая радужная компания для семейных ужинов, согласись. И тогда Адам начал бунтовать. Где-то на уроне подсознания он понимал, что мать связалась с этим пройдохой лишь испытывая меркантильные чувства во благо их маленькой семьи, но такой способ справиться с финансовыми затратами его не устраивал. Мать не слушала Адама и все равно поступала по своему, ведь, с другой стороны, разве плохо им жилось в шикарном пентхаусе? Адам плевать хотел на бассейн и на прозрачные стены в одной из самых модных высоток города, поэтому мстил своему будущему отчиму (но в глубине души надеялся, что этот кадр сам отвалит и матушка не доведет дело до греха) исподтишка. Невинные детские шалости с каждым годом превращались в настоящую месть. Адам видел, как его мать чахнет рядом с этим недалеким мужчиной, а сердце его обливалось кровью каждый раз, когда он понимал всю беспомощность ситуации.
В восемнадцать Адам оторвался от родительского контроля окончательно. Словно бы съехал с катушек. Связался с дурной компанией, наводил страх на мелкую шпану и занимался вандализмом по ночам. Порой устраивал поджоги, разрисовывал стены графити, хулиганил, напивался и снова хулиганил, оставаясь безнаказанным. Собственно, каждый снимает стресс по своему.
После окончания школы Адам занялся откровенным бездельем. Мать отправляла его в колледж, но он только отнекивался и кормил ее «завтраками», в надежде, что рано или поздно она от него наконец отстанет. На работу устраиваться не спешил, прокручивал чужие денежки, дрых до обеда, как царь Алексеич и снова принимался за свои гадкие делишки. Но, по иронии, одним днем веселье закончилось и большой жирный крест на безделье образовался как раз тогда, когда Адам назло мамочкиному хахалю разбил его машину. Стоит ли говорить, что тот взбесился. Нести ответственность за свой поступок или же выплачивать компенсацию Адам отказался, так как батрачить с девяти утра до шести вечера в душном офисе не желал, поэтому наш недо-папочка обратился в соответствующие органы, дабы проучить бездельника. Одним словом, чтобы не загреметь в обезьянник, Адама решил пожертвовать себя общественным работам в исправительном центре, где и начинается отсчет нашей с тобой истории.
Немного о характере
Хотелось бы внести ясность в сам образ Адама. Он далеко не ванильный слюнтяй, но и не бесчувственный сухарь. Для него не чужды понятия семьи, привязанности, разве что слово ответственность зачеркнуто в его лексиконе черным маркером. Он хулиган, который привык отвечать за себя самостоятельно, он привык решать проблем кулаками, привык с пеной у рта отстаивать свою точку зрения, он честный и прямолинейный юноша. Предпочитает никому не доверять, в любой компании держится обособленно, любит поболтать, но умеет держать язык за зубами, если это в его интересах. Адам увлекается автомобилями, неплохо разбирается в холодном и огнестрельном оружии (его местная банда зависала в маленьком магазинчике нелегального оружия в Бронксе), прекрасно рисует от природы, никогда не откажется от общества привлекательных смешливых женщин. Насчет большой и светлой любви Адам не заморачивается, чаще выбирает себе в спутницы легкодоступных барышень и никогда не обещает перезвонить. Мстителен и откровенно жесток, если вдруг ему вздумалось свести счеты с кем-то из давних недоброжелателей. Не будем забывать о том, что Адам бездельник и сама мысль о том, чтобы найти постоянный заработок, пугает его до смерти. Ему проще перебиваться временными легкими деньгами в автомастерской, нежели придерживаться какой-то стабильности в жизни. Его девиз – живи сегодняшним днем, будто сегодня и умрешь.
❖ Предполагаемая внешность
Jack O'Connell. Он и только он.
❖ Ваши отношения с персонажем
Сводный брат по отцу, о существовании которого я узнала совершенно случайно. Отношения у нас с тобой не складываются - мы слишком похожи. Ты - копия моего отца, а я - это ты, только в юбке. Как только правда "всплывает" наружу, твое первое желание - сломать мне хребет, а мое - сломать тебе нос. В принципе, ничего страшного, мы немного погрыземся, повставляем друг другу палки в колеса, чем и начнем отравлять собственные жизни. Вообщем, есть чем заняться. А после случая, в корне меняющую твою и мою историю (не буду раскрывать всех карт сразу, скажу лишь, что судьба над нами жестоко поиздевается), нам придется бросить это ребячество и стать одной дружной семьей. 
❖ Пожелания
В моем случае этот пункт следовало бы обозвать "Требования". Но если ты дочитал до этой части заявки, значит, из твоих глаз еще не хлынули кровавые слезы. Итак:
- совершенно не парюсь насчет кросспола;
- желаемый объем постов от 5000 символов (на самом же деле я за качество, а не количество, просто люблю читать);
- посты в ответ со скоростью света я не требую, никогда не пинаюсь, так что меня устроит совершенно любой темп игры;
- адекватность и чувство юмора приветствуется;
- хотелось бы видеть полную анкету, а не акционную, считайте это моей маленькой прихотью;
- я знаю, что невозможно полюбить и прочувствовать этого персонажа так, как это удалось мне, поэтому если у тебя нет уверенности в собственных силах, не стоит брать эту роль изначально. И нет, я вовсе не злобная мегера и не кусаюсь, всего лишь ответственно подхожу к игровому процессу и то же самое мне хотелось бы видеть от тебя взамен;
- дополнительные пункты анкеты, такие, как привычки, вкусы, положительные и негативные стороны характера, ты можешь добавлять по своему желанию. Без отклонения от основного характера персонажа, разумеется;
- не удивляйся, если я попрошу скинуть мне в личку примеры твоих постов, потому что для меня важна осмысленность сюжета и психология внутреннего мира персонажа, которую в любом случае придется раскрыть;
- я достаточно активный игрок и активный житель форума, люблю наших ребят, люблю атмосферу Престижа, люблю посидеть во флуде. От тебя того же не требую, но всегда буду рада поболтать;
- хотелось бы лицезреть идейность и желание создавать совместную историю. Для меня это как бальзам на душу. В моей голове полно витьеватых сюжетов, но последнего пункта моих требований это все-таки не отменяет.
Прошу понять и простить за столь длинный список требований, в свое оправдание могу сказать, что я буду очень сильно тебя любить 
❖ Связь
Гостевая, лс, после могу выдать и остальные контакты.
❖ Ваш пост (прячем его под спойлер)

Пост

Быстрей начнем – быстрей съебем!
С этой мыслью я покидала стены своей уединенной квартиры на одиннадцатом этаже, прежде, чем вспомнила, что ключи не менее уединенно скучают на комоде в коридоре.
- Ах ты ж блять, - разочарованно шепчу себе под нос в тот момент, когда из-за соседней двери с напускным лоском высыпалась моя надоедливая соседка.
Эдакая престарелая бабулька с сединой в волосах, но неизменным костюмом от Шанель. Мы же у нас приверженцы классики и в магазин за хлебом без понтов не выйдем, разумеется. Я снисходительно кивнула ей в знак приветствия, а сама мысленно показала средний палец, ибо несчастная дряхлая леди (тут я вспомнила, что старших нужно уважать и через оживленное шоссе переводить, то ж передавят, какая жалость) не дает мне продохнуть последние месяца три. Мало того, что здороваться со мной перестала, так еще и пялиться на меня словно на врага народа. Старущенция ты проклятая! Как можно уважать тех, кто уже наверняка перемыл тебе все кости? Не удивлюсь, если эта карга и вырезки из газет собирала, чтобы похвастаться перед своими престарелыми подружками, что живет бок о бок с грязной наложницей и вавилонской блудницей в одном флаконе. Странно, что меня еще камнями не закидали и не сожгли на главной площади под громкие крики общественности, а ограничились одним лишь «предупреждением». А все дело в том, что где-то с месяц назад я серьезно подумывала о том, чтобы съехать из своей шикарной квартиры. Здесь для меня одной не слишком уютно в последнее время. Особенно после гадких записок в почтовом ящике с посланиями от соседей в стиле «Убирайся из нашего дома, шлюха» или «Не порти нам репутацию своими беспорядочными связями». Я посмеялась, а что мне еще оставалось? Биться головой о стену? Слишком шикарно для отморозков, подсовывающих гневные письма в почтовый ящик. Однако, мне бы стоило найти квартиру поменьше и желательно там, где моя дурная слава не идет впереди меня. Впрочем, хер бы со всеми ними.
Только я нырнула обратно в квартиру, дабы вернуться за пропажей, как на обратном пути, именно в дверях, уже поджидала меня старая развалина. И улыбается как-то подозрительно, глядит на меня пристально, словно желает, чтобы на мне дыра образовалась. Но да ладно, за просмотр денег не беру, жалко, что ли? Я кинула ей нервическую улыбку на прощание и поспешила к лифту – бабка за мной. Да это же анти-сексуальное преследование, сколько можно?
- Подождите-ка, милочка, - я торопливо нажимаю кнопку вызова лифта, но, по ходу, уже оказалось слишком поздно. Попалась.
Терпеть не могу это ее коронное «милочка», мне же не сто восемьдесят лет и в покер мухлевать я не умею. Чертыхнувшись про себя, я развернулась к старущенции с самым невинным видом, но про себя молилась о том, чтобы товарищ лифт поторопился.
- Мне бы хотелось сделать Вам замечание, - надменно произнесло ископаемое, я же предпочла не сдаваться.
- А мне бы хотелось вовремя успеть на работу, - парировала я, то и дело поглядывая в ожидании на двери лифта.
- Видите ли, милочка, - бабулька нацепила фальшивую улыбку, явно свидетельствующую о том, что ничего хорошего ожидать не придется, - в этом году мне исполняет семьдесят два, но слух у меня по прежнему отменный.
- Я за Вас очень рада, - сухо кидаю в ответ и отворачиваюсь, потому что мое внутреннее "я" дает мне подсказку, что разговор этот добром не кончится. – Всего хорошего.
Не успела старущенция продолжить свой монолог, как спасительные двери лифта отворились, хвала небесам. Я легко впорхнула внутрь, радуясь, что не пришлось выслушивать весь этот бред о ее возрасте, о ее трех кошках и о том, что я, грязная наложница, должна свалить из их обители раз и навсегда.
В районе седьмого этажа мне подумалось, что я смогла бы снять часть тех денег, что лежит на моем счету и свалить к чертям собачьим куда-нибудь далеко-далеко, но совесть мне не позволяла. В сумке завибрировал мобильный и мне не передать своего разочарования! Нет, мне звонил вовсе не Джордж Клуни, а сиделка моей матери, но я как всегда поступила по хитрому и сослалась на паршивую связь, обещая перезвонить позже. И, разумеется, я ей перезванивать не собираюсь. Разве что Наоми опять прискачет ко мне на работу и закатит истерику на сей счет. А я что? Я ничего, я вовремя выписываю чек для своей матери, оплачиваю ее лекарства по рецепту, но ей не заставить меня навещать эту стерву. Пусть вытирает ноги о свою младшую дочь, а меня оставит в покое. Хватило мне и прошлого Рождества, когда я чуть не удостоилась пощечины за то, что не смогла удержать свой длинный язык за зубами. Впрочем, мне всегда это удавалось с большим усилием.
По пути на работу я успела отклонить еще пару вызовов от Дженни и даже ожидала, что совесть примется грызть меня изнутри с животным остервенением, но нет. Я ничего не почувствовала. Лишь немного пустоты и разочарование в том, что вряд ли в моей жизни что-то сможет наладиться. И дело вовсе не в том, что я тороплюсь проскочить на красный, так как в моем запасе от силы полчаса, а в том, что я ничего для этого не делаю. Ни шагу влево – ни шагу влево. Просто меланхолично плыву по течению жизни, ожидая, что в одно утро либо изменюсь я, либо то, что меня окружает. Глупо, наверное, заниматься подобной ерундой, но во всем виновата моя смертельная усталость. Я устала. Устала бороться за себя, за семью, устала доказывать всем, что я вовсе не та, кем меня считают – я же лучше. Поэтому я не вижу смысла отрицать очевидное – люди столь глупы, что не замечают ничего дальше собственного носа. Бессмысленно каждый день биться лбом об эту стену, надеясь отмыться от сплетен и окружающего меня дерьма. Пусть болтают о том, о чем хотят, я не буду возражать, я пройду мимо и не обращу внимания, если вдруг в мой адрес послышаться далеко не лестные речи. Пошли к черту.
Входная дверь в здание центра встретила меня привычным скрипом, но сегодня он отдавался в моей голове тысячей цимбальных обезьянок. Я затормозила, как мне показалось, всего лишь на секунду, чтобы дотронуться до своей головы и убедиться, что сделана она не в форме пивного котла, а все еще представляет собой то, что я вижу по утрам в зеркале. Что же я увидела там сегодня? Немного стыда и отчаяния, приправленного жалостью к себе и сдобренного двойной порцией разочарования. В себе. Ну, это если снова вести беседы о возвышенном. Если же спуститься с небес на землю, то можно сказать, что из зеркала напротив, то самое, которое вчера как раз таки я и разбила в ванной, на меня смотрит бесконечно усталая женщина. Синяки под глазами от бессонницы, минус три кило за последний месяц и вот, перед Вами самое милое дите Бухенвальда. Мне определенно есть, чем гордиться.
Вспомнив о разбитом зеркале и о том, что примета эта как бы наверняка не сулит ничего хорошего, до меня, наконец, дошло, зачем ко мне утром пристала миссис Дженкинс. Ее разбудил шум бьющегося стекла или же мои маты – одно из двух. Взгляд невольно скользнул по наспех перебинтованной руке, где под легкой марлей скрывался глубокий порез, за который мне до сих пор стыдно перед собой. Это вышло случайно. Честное слово! По крайней мере, я не помню, чтобы злилась вчерашним вечером, а просто заливала горе алкоголем. Скоро и я, вся такая правильная-белая-и-пушистая сопьюсь, буду ночевать на лавке у набережной и находиться в соответственном окружении. Ах, нет, постойте, мне теперь нельзя, я же надзиратель. Кстати об этом.
- Мисс Кэмп, - раздражающе-знакомый голос окликнул меня, пока я все еще переминалась в дверях, пялясь на бинт, но желание провалиться сквозь землю так и не пропало. – А я Вас искал. Мы тут подумали…
- Не интересно, - я не дослушала лепет первого и, собравшись с духом, двинула в направлении своего кабинета.
- Так краску же привезли!
Пресвятые ягодицы, сейчас начнется – А куда? А что? А зачем? А почему? А можно мне уйти сегодня пораньше? А когда Вы начнете называть меня по имени? А рак на горе действительно свистеть умеет? Господи, первый – сплошная наивность. Рот не закрывается, трещит без умолку по делу и не по делу, вечно подмазывается, да и просто шагу ступить не дает. Порой мне кажется, что он умышленно сторожит меня у дверей центра и приходит на отработку раньше всех, чтобы выбесить и достать меня раньше остальных. Хотя…Видели бы вы вторую и третьего! Они явно не конкуренты моему болтливому бэмби. Вторая – отдельная песня. Загремела две недели назад за вождение в пьяном виде, впрочем, по ней я бы никогда не сказала, что она увлекается подобной херней. Типичная тихоня. На лице полное присутствие похуизма и полное отсутствие мыслительного процесса. Как-то она неудачно пошутила, что собиралась таким образом с собой покончить, а я в свою очередь тоже неудачно пошутила – направила ее к нашему штатному психологу, еще и вне отработки. Все говорят, что у меня хорошее чувство юмора, теперь видите?
Чего не скажешь о номере три. Третий постоянно молчит, от него за весь этот месяц я не услышала ни единого слова. Ни разу не слышала, как он общается с остальными ребятами, только пялится как-то странно, будто шею мне свернуть задумал и вечно попадается в самых неожиданных местах. Позавчера он вылетел на меня прямо из-за угла (или это я вылетела на него?), так у меня от страха чуть матка не выпала. Жуткий тип, получил условно за избиение какого-то хера, поэтому я, если честно, его немного побаиваюсь. Ну, вдруг там ухо откусить мне захочет в качестве трофея? Ну нахрен, я люблю свои уши. Вот первый попал на отработку за кражу в магазине – бэмби связался с дурной компанией, о чем вчера пел мне минут тридцать, пока я не выставила его из кабинета. Можно подумать, что меня это волнует. Как бы ни так. Сейчас меня больше волнует боль в руке и сиделка моей матери, а не кучка малолетних преступников, наделавших ошибок в жизни. Я тоже ошибалась, но мне можно, понимаете?
- Нам Вас дождаться? – клянусь, когда нибудь я подмешаю клей в его кока-колу.
- А без меня вы не сообразите, как открывается банка с краской? – я раздраженно кидаю сумку на стол, а сама здоровой рукой потираю лоб. По-моему от кого-то тут разит идиотизмом и этот кто-то точно не я. – Лучше принеси мне аптечку.
- Вам плохо? – тут же встрепенулся первый, отлипнув от дверного косяка моего кабинета, но я остановила его жестом руки. И нет, это не был средний палец.
- Ага, от тебя подурнело, - равнодушно заявляю я, роясь в сумочке в поисках заначки аспирина, иначе голова моя все-таки рискует превратиться в пивной котел. – Пошел вон. И принеси аптечку.
Первый еще немного постоял на пороге, пользуясь тем, что я отвлеклась и снова ушла с головой в собственные мысли, а после и в собственную сумку, где найти что-либо оказалось задачей непосильной, затем слил в неизвестном мне направлении. Я все же надеюсь, что аптечку по дороге к моему кабинету он не проебет.

Когда человек теряет силы с чем-то бороться, существует несколько выходов. Аарон Хотчнер не сразу пришел к этому выводу. Жизнь казалась ему законченной книгой, продолжение которой некому написать. Течение времени совсем не лечит раны. Оно лишь обволакивает раны нежной влагой, предлагая им самим затянуться или найти способ вырваться из этого отчаяния. Переезд в Нью-Йорк он считал ошибкой. Несерьезной, но которую практически невозможно исправить.
Время не лечило раны, но давало возможность забыть. Проходили годы и стирались следы. Исчезали следы от побоев в детстве, исчезали старые шрамы, которые он получил во время свой службы. Исчезало все. Ему становилось страшно. Когда он закрывал глаза, он больше не видел Хейли. Он стал забывать ее образ, стал забывать черты лица. Она словно уходила в туман. Чтобы помнить о ней, Аарон брал в руки свадебную фотографию, проводил пальцем по ее лицу и вспоминал. Вспоминал, что именно он виноват в том, что с ней случилось. И тогда тело бездушного Аарон Хотчнера содрогалось в рыданиях.
Говорят, нужно, чтобы прошло время. Но кто скажет, сколько времени достаточно? Год, два? Десятилетие? Он загонял себя в "могилу" и прикрывался крышкой гроба, ставя на своей жизни жирный крест. Еще существовал Джейк. Если бы не сын, еще не известно, как бы сложилась судьба Хотчнера. Еще у Хотчнера был младший брат. Удивительная связь была между мужчинами, им не нужно было находиться рядом. чтобы чувствовать участие и поддержку друг друга. Сегодня Шон любезно согласился присмотреть за племянником, пока Рон находился в офисе ФБР. Ведя свой внедорожник по заполненным улицам шумного города, Хотч торопился домой.
Он не сразу расслышал мелодию своего мобильника. Не самое подходящее время, за рулем, думать о чем-то.
- Шон, прости, я задержался. Я уже в пути. Минут через сорок заберу мальчика, - с ходу бросился с обрыва старший Хотчнер. Шон несколько секунд помолчал, а потом Рон услышал его ровный голос.
- В ресторане тебя ждет шикарная женщина, я пригласил ее на свидание от твоего имени, братишка. Пора тебе выходить из тени, - Хотч, услышав слова брата, резко вывернул руль влево. едва спасая собственную жизнь от столкновения в лобовую со встречной машиной. Он не успел и слова сказать, как Шон бросил перед тем, как повесить трубку. - Адрес пришлю сообщением, и будь хорошим мальчиком.
Перезванивать было бесполезно. Шон не первый раз пытается устроить ему свидание. Младший брат считает, что он достаточно времени убивался по Хейли. Шон думает, что Аарон может быть таким же как он, так же радоваться жизни и брать от нее все. Но это не так. Хотч не такой как Шон, он совсем другой, и прошел в этой жизни все круги ада. Остановив машину возле ресторана по адресу, который прислал Шон, Аарон бросил быстрый взгляд в зеркало. Ловким движением длинных пальцев поправил узел галстука. Как всегда идеален. Черная челка неровными перьями падал на лоб. Небрежным жестом, Хотч привел волосы в порядок. Он не собирался ни на кого производить впечатление, но Аарон Хотчнер всегда должен выглядеть отлично. Работа - эта та любовница, которая готова принять его в любом состоянии, но даже в ее случае, Хотч не позволял себе расхлябанности.
Особу, которая ожидала его, он нашел без труда. Шон не поленился и прислал ему фотографию. Где он только находит таких женщин. Возможно, иногда Хотч откровенно завидовал младшему брату, но никогда не признался бы об этом вслух. Проходя через зал, он подбирал более тактичные слова отказа, но лучшим было бы то, чтоб он сюда не приехал. Сев возле женщины, Хотч потянул театральную паузу.
Она представилась, и Аарон повернул голову в ее сторону. Внешне невозмутимый, мужчина-скала, ни одного дрогнувшего мускула.
- Мне жаль, что вы участвуете в этом балагане, который устроил Шон. Пора бы ему повзрослеть, и понять, что так дела не делаются, монотонно проговорил Хотчнер. - Я оплачу вашу выпивку. И на этом будем считать нашу встречу оконченной.
За годы выработалась привычка говорить тихим, спокойным голосом, с нотками металла. А иногда так хотелось быть просто обычным человеком.

Когда человек теряет силы с чем-то бороться, существует несколько выходов. Аарон Хотчнер не сразу пришел к этому выводу. Жизнь казалась ему законченной книгой, продолжение которой некому написать. Течение времени совсем не лечит раны. Оно лишь обволакивает раны нежной влагой, предлагая им самим затянуться или найти способ вырваться из этого отчаяния. Переезд в Нью-Йорк он считал ошибкой. Несерьезной, но которую практически невозможно исправить.
Время не лечило раны, но давало возможность забыть. Проходили годы и стирались следы. Исчезали следы от побоев в детстве, исчезали старые шрамы, которые он получил во время свой службы. Исчезало все. Ему становилось страшно. Когда он закрывал глаза, он больше не видел Хейли. Он стал забывать ее образ, стал забывать черты лица. Она словно уходила в туман. Чтобы помнить о ней, Аарон брал в руки свадебную фотографию, проводил пальцем по ее лицу и вспоминал. Вспоминал, что именно он виноват в том, что с ней случилось. И тогда тело бездушного Аарон Хотчнера содрогалось в рыданиях.
Говорят, нужно, чтобы прошло время. Но кто скажет, сколько времени достаточно? Год, два? Десятилетие? Он загонял себя в "могилу" и прикрывался крышкой гроба, ставя на своей жизни жирный крест. Еще существовал Джейк. Если бы не сын, еще не известно, как бы сложилась судьба Хотчнера. Еще у Хотчнера был младший брат. Удивительная связь была между мужчинами, им не нужно было находиться рядом. чтобы чувствовать участие и поддержку друг друга. Сегодня Шон любезно согласился присмотреть за племянником, пока Рон находился в офисе ФБР. Ведя свой внедорожник по заполненным улицам шумного города, Хотч торопился домой.
Он не сразу расслышал мелодию своего мобильника. Не самое подходящее время, за рулем, думать о чем-то.
- Шон, прости, я задержался. Я уже в пути. Минут через сорок заберу мальчика, - с ходу бросился с обрыва старший Хотчнер. Шон несколько секунд помолчал, а потом Рон услышал его ровный голос.
- В ресторане тебя ждет шикарная женщина, я пригласил ее на свидание от твоего имени, братишка. Пора тебе выходить из тени, - Хотч, услышав слова брата, резко вывернул руль влево. едва спасая собственную жизнь от столкновения в лобовую со встречной машиной. Он не успел и слова сказать, как Шон бросил перед тем, как повесить трубку. - Адрес пришлю сообщением, и будь хорошим мальчиком.
Перезванивать было бесполезно. Шон не первый раз пытается устроить ему свидание. Младший брат считает, что он достаточно времени убивался по Хейли. Шон думает, что Аарон может быть таким же как он, так же радоваться жизни и брать от нее все. Но это не так. Хотч не такой как Шон, он совсем другой, и прошел в этой жизни все круги ада. Остановив машину возле ресторана по адресу, который прислал Шон, Аарон бросил быстрый взгляд в зеркало. Ловким движением длинных пальцев поправил узел галстука. Как всегда идеален. Черная челка неровными перьями падал на лоб. Небрежным жестом, Хотч привел волосы в порядок. Он не собирался ни на кого производить впечатление, но Аарон Хотчнер всегда должен выглядеть отлично. Работа - эта та любовница, которая готова принять его в любом состоянии, но даже в ее случае, Хотч не позволял себе расхлябанности.
Особу, которая ожидала его, он нашел без труда. Шон не поленился и прислал ему фотографию. Где он только находит таких женщин. Возможно, иногда Хотч откровенно завидовал младшему брату, но никогда не признался бы об этом вслух. Проходя через зал, он подбирал более тактичные слова отказа, но лучшим было бы то, чтоб он сюда не приехал. Сев возле женщины, Хотч потянул театральную паузу.
Она представилась, и Аарон повернул голову в ее сторону. Внешне невозмутимый, мужчина-скала, ни одного дрогнувшего мускула.
- Мне жаль, что вы участвуете в этом балагане, который устроил Шон. Пора бы ему повзрослеть, и понять, что так дела не делаются, монотонно проговорил Хотчнер. - Я оплачу вашу выпивку. И на этом будем считать нашу встречу оконченной.
За годы выработалась привычка говорить тихим, спокойным голосом, с нотками металла. А иногда так хотелось быть просто обычным человеком.

Новый кабинет, новая секретарша с шикарной фигурой и взгляд, такой голодный взгляд хищника. Да, Дэвид настолько был одинок, что старался завести крепкие отношения, но как знают все его друзья и знакомые, они превращались в ничто. В пшик, в дым. А эта секретарша…д, ее можно было конечно соблазнить, повалить на стол да отлюбить хорошенечко так, но опять же только из-за своего положения, и только из-за денег. Ведь все бабы одинаковые, так он твердил и себе, и своим друзьям. Друзьям? Да, даже у такого эгоиста и подлеца имеются друзья, правда, мало, но все же в несколько штук, так, что можно посчитать пальцами одной руки.
«Классная жопень! Я бы ее помял!». – мысли вращающиеся вокруг новой секретарши, но мэр знает о его наклонностях, поэтому предупредил сразу, никаких отношений в стенах муниципалитета. Дэвид пожал плечами, и продолжил заниматься бумажками, какими он занимался все эти последние года. Зато легко, зато без ущерба для здоровья.
Его квартирка, которую он поменял, которую пришлось поменять, в свете, что и наемница знала его адрес, и вообще, просто сменить место жительства, чтобы не вспоминать о прошлом, и чтобы ничего не напоминало о том времени. Никакие фотографии, никакие вещи, даже обручальное кольцо, о том, что вообще Макдауэлл был женат, о том, как она подло поступила, когда он лежал в больнице. Все подло, все не имело значение. Теперь для него существовала только работа, а в конце всего стать мэром, это был пиком его мечты. Только мечта не исполнимая, потому что требовалось одно большое но, и это но – семья.
Часы, минуты, секунды, даже на дорогих часах время не шло, наблюдать за всем этим было скучно, но все равно немного дела продвигались, в этот день его особо не беспокоил телефонные вызовы, служебные естественно, напрямую связанные к господину мэру. Зато все равно телефон прозвенел, мобильный, и как ни странно, то есть совсем странно, это была та девчонка из бара, которая подсела к нему, и которая начала болтать, да, это было около месяца назад, ведь они виделись и после этого еще разок, но теперь ее голос…
- Да привет, - отвлеченно ответил он ей, и тут секретарши принесла бумаги, легкий коронный флирт, ведь никто не запретил ее соблазнить вне работы, как тут из трубки уже шло повышение голоса. – Да не ори, ты! Чего развопилась? Чего тебе надо? – и тут он услышал историю ее. Ее домогается какой-то бармен? – уже еду!
Вроде бы с чего это он подорвался? Вроде не супермен и даже не иксмен, но так распорядился его мозг, а значит надо бежать, спасать девушку. И конечно уже находясь на полпути к тому месту, ругал себя, хотя она сказала невинность, а Дэвид никогда не брал девушку силой, все как-то само по себе получалось быстро, и по обоюдному желанию. И вот знакомый бар, прокуренное помещение, подошел к бару.
- Мне пива, и где ваша официантка Джуди? – а глаза уже вовсю искали ее среди подобных ей официанток. – Срочно!
Бармен молчал, и смотрел таким подозрительным взглядом, Дэвид не выдержал и просто резким движением схватил его за воротник, и прижал к стойке, переспросив вопрос еще разок, на этот раз паренек оказался разговорчее, и указал на вход, как оказалась это была подсобка, и мужчина, отпустив сопляка ушел туда. Открыв дверь, обнаружил, сидящую на каком-то стульчике ту самую Джуди, Дэвид отпил из стакана свое пиво, и поставил на какой-то столик.
- Я опоздал? Это тот самый сопляк, который за стойкой? – строго спросил он, но ответа не дождавшись, снял с себя пиджак и закатал рукава. – Значит, вот как у вас творятся дела?

Утро началось просто отвратительно. начать с того, что она проспала. Хотч ушел раньше нее, его вызвали по делу. Так что их утро с Джеком прошло в суматохе. Наскоро позавтракав, Триш завезла Джека в школу а сама отправилась к зданию суда, где работала. Но и тут не все было гладко. Какой то гаденыш занял ее место на парковке, хотя там даже табличка была с ее именем. Злясь все больше и больше, женщина под противным моросящим дождем дошла до кабинета. ее плащ противно промок, бумаги оттягивали руки. Буркнув что то своей секретарше, женщина захлопнула за собой дверь. У нее был небольшой кабинет, с маленьким окном. Триш хотела себе отвоевать кабинет с окном побольше, но других к сожалению не было. Единственное, что она могла сделать это передвинуть стол поближе к столу. В ее кабинете был порядок, даже папки с делами аккуратно лежали на полках. Триш не любила беспорядок, в бардаке невозможно было сосредоточиться.
Повесив плащ сушиться, она стала раскладывать папки на столе. Это все было одно дело, оно занимало 100 с лишним томов и занимало несколько шкафов. И во всем этом ей нужно было разобраться, чтобы построить линию по которой она будет доказывать виновность преступников.
Пока секретарша готовила кофе, Триш позвонила в ФБР - но там сказали, что Хотч улетел на задание. Блондинка конечно переживала, но у каждого из них была своя работа и нужно было ее делать. А работы ей предстояло очень много. Бумаги занимали большую половину ее стола и еще половина ждала ее в другом кабинете.
-Спасибо Эбби, ты пока свободна. Меня ни с кем не соединять кроме Аарона Хотчнера. - секретарша закрыла за собой дверь и женщина погрузилась в работу.
Показания Тревиса Бойда мягко говоря вызвали эффект разорвавшейся бомбы. Он выложил такое, что весь отдел полиции был в шоке. Тревис оказался тем еще трусом и сдал всех своих поддельников. Он оказался винтиком одной большой преступной организации. Под носом у полиции из страны вывозились таки суммы, что у матерых офицеров волосы дыбов вставали. Понятное дело тут были замешены и таможня и кое кто из чиновников и даже люди мэра. Одним словом мафия.  Копами была проделана огромная работа, было арестовано столько людей, что заняты были все копы. А дело поручили прокурору Уолдорф. Она не боялась не мафии не преступников, уж сколько ей угрожали. Но как видно преступники сидели в камеры два с половиной на 4 метра, а она попивала кофе у себя в кабинете. Триш вела записи в блокноте когда ее дверь без стука открылась в ее кабинет вошел молодой человек. О, его она знала хорошо, как же как же, сам помошник мэра.
-не поняла, - бросив ручку, она направилась к двери. Заглянув за порог, она увидела как ее секретарша прячет шоколадку, -Ах ты маленький засранец, просила же не клеиться к моим секретаршам!
Она лишь беззлобно фыркнула и закрыла за молодым человеком дверь. Показав ему на кресло рядом со столом, Триш снова уселась за рабочий стол:
-кофе, чаю, яду? - она мило улыбнулась, у нее не было желания сюсюкаться перед этим мальчиком, - Ну давай рассказывай, зачем пожаловал? Заместители мэров к прокурору просто так не ходят

❖ Имя и фамилия персонажа
Имя и фамилия на твой вкус и цвет

мои предложения

Имена: Дэниел|Daniel, Гилберт|Gilbert, Марк|Mark, Джаспер|Jasper и т.д.
Фамилии: Прауэрс|Prowers, Уоррен|Warren, Кит|Keat и т.д.

❖ Возраст и место рождения
18 - 23 года, желательно в этом промежутке;
родился в Нью-Йорке (но не принципиально, можно даже из другой страны)
❖ Краткая информация о персонаже, его биография
Не хочу ограничивать тебя с биографией. Пусть она будет полностью на твое усмотрение. Братья|сестры или же без них, родители-бизнесмены или обычные рабочие, увлечения, характер - всё-всё будет так, как ты захочешь.
❖ Предполагаемая внешность
Austin Robert Butler, но и твои предложения выслушаю.
❖ Ваши отношения с персонажем
Чистая и робкая юношеская любовь. Неуверенная, полная сюрпризов и неожиданностей, но такая яркая и насыщенная событиями, что голова кругом идет.
❖ Пожелания
по традиции - не брать персонажа на неделю, развивать его и играть.
со своей стороны обещаю холить-лелеять, сильно-сильно любить и на ручках носить, баловать всякими плюшками и все в таком духе 
если это будет необходимо - скину свои соображения по поводу био, характера и начала игры.
❖ Связь
гостевая, после регистрации лс, аська, скайп, мэйл - где удобнее)
❖ Ваш пост (прячем его под спойлер)

пост

Сегодня Софи припозднилась с тренировки. Отчего-то девушке было так неспокойно на душе. А в светлой зеркальной студии, включив погромче музыку и следя за каждым своим движением, Дэвидсон нашла некоторое успокоение. Каждый взмах рукой, каждый поворот головы был отработан идеально, поэтому очень скоро Дэвидсон отключила музыкальный центр и просто села в центре зала, прижав ноги к груди и, обхватив их руками, положила голову на колени. Девушка прикрыла глаза - непонятная тревога крепко засела в душе, а объяснить ее так и не получалось. В итоге, одиноко просидев в пустом зале с полчаса, Софи решила, что будет лучше все же поскорее отправиться домой - Анна сегодня осталась у папы, и мама дома совсем одна. Через пятнадцать минут Дэвидсон уже спешила по ярко освещенным фонарями улицам к своему кварталу. Дорога не заняла много времени, но на протяжении всего пути Софию не покидала мысль, что что-то не так. Оказавшись дома, девушка в первую очередь заглянула в кабинет Офелии. Миссис Дэвидсон, как обычно это бывало в последнее время, углубилась в изучение рабочих бумаг, поэтому Софи не стала ее сильно отвлекать, лишь негромко поздоровалась, на носочках прошагав к ее креслу, горячо чмокнула маму в щеку и заботливо обняла за плечи, оповестив о своем возвращении с тренировки. Уже выйдя из кабинета матери на девушку накатила волна грусти. Без отца и Аннабель в доме стало пусто. Никогда раньше София не ощущала, насколько огромен их дом, и насколько пустым он может быть. Как может опустеть всего лишь одна комната, а вместе с ней - и словно половина твоего мира. Когда Анна дома, все кажется не таким тусклым и унылым. Даже мама выглядит немного веселее, во всяком случае, внешне. Никто и никогда не сможет заменить ей Микаэля. С его уходом из Офелии словно бы выжали всю радость и жизненные силы и оставили лишь только непроходимую пустыню отчаяния и безмерной тоски. И пусть женщина пытается всеми силами казаться для своих девочек спокойной, понимающей, сильной, лучше Анны с Софи, пожалуй, никто не знал, как ей сейчас тяжело и как ей необходима поддержка. И сестры всеми силами пытались сгладить ее одиночество. Сегодня же был один из тех редких дней, когда Аннабель осталась ночевать у папы, и вся ответственность негласного договора близняшек, касающегося заботы о маме, легла на хрупкие плечики Софии. Может быть, от этого так тоскливо? Даже горячий душ не смог смыть это противное чувство с мыслей Дэвидсон. Ничего другого уставшей Софи не оставалось, кроме как пойти спать, игнорируя ужин. Но и оказавшись в мягкой теплой постели, поплотнее укутавшись одеялом, девушка не ощутила себя лучше или в какой-либо мере спокойнее. Погасив настольную лампу, горевшую на прикроватной тумбочке, Дэвидсон обреченно посмотрела на выглядывающую из-за приспущенных штор луну.
Софи стоит посреди большого торжественно украшенного зала, но почему-то совсем не чувствуется какой-то праздничной атмосферы. Все кругом словно пропитано электрическим током и напряжением. Народу достаточно много, все одеты в празднично-выходные костюмы и молча стоят спиной к Софии. Свет в зале приглушен, царит полумрак, но он не несет в себе какой-то необъяснимой царственной притягательности в этом странном помещении. Сама Дэвидсон одета в длинное узкое черное платье из тяжелого бархата. В дальнем углу всей этой гнетущей процессии стоит старинный рояль. За ним сидит женщина, но Софи никак не может разглядеть ее. И как только эта женщина начинает играть, девушка резко срывается с места и бежит к ней, пытаясь увидеть ее лицо. А музыка почти ощутимо тяжелая. Ворвавшись в толпу, Дэвидсон начинает расталкивать людей локтями, пытаясь пробиться к центру, откуда льется музыка, густая, как деготь, которая словно давит на легкие, становится нечем дышать. Но София отчаянно пробирается сквозь серую массу, и вот когда Дэвидсон наконец буквально вываливается в центр, она понимает, что за роялем сидит Офелия. Женщина резко прерывает партию, отдергивая руки от рояля как от горячего утюга, и медленно поворачивает голову на Софи.
- Мама... - удивленно шепчет девушка, смотря на Офелию. Лицо миссис Дэвидсон искривилось, на нем отразилась такая адская боль, будто женщину пытают, слезы градом лились из ее глаз.
- Софи, - тихонько отозвалась Офелия. - Ты здесь. Пришла попрощаться?
От последней фразы сердце Софии сделало неприятный кульбит и ухнуло куда-то в пятки.
- По... Попрощаться? - испуганно переспросила девушка, пытаясь унять лихорадочно трясущиеся руки. Вдруг толпа, через которую пробиралась Дэвидсон, как по чьей-то команде расступилась и, уйдя в тени от ниспадающих массивных гардин, исчезла, будто никого и не было - растворилась в воздухе подобно призракам. Поодаль София увидела силуэт мужчины. Достаточно высокий, статный, широкоплечий, руки небрежно засунуты в карманы брюк.
- Папа, - позвала мистера Дэвидсона девушка, как вдруг почувствовала, как кто-то бережно положил ей руку на плечо. София не стала оборачиваться, она пристально смотрела на спину отца - что-то было не так, слишком уже неподвижно он стоял.
- Скажи папе "прощай", детка, он уже мертв... - надорвавшийся голос Офелии над ухом. Все хрупкое тело девушки содрогнулось, коленки подкосились, из глаз брызнули слезы.
- Что ты такое говоришь, мам! Вот же он... Папа! - София резко дернулась к отцу, пытаясь схватить его за руку или за рубашку, но миссис Дэвидсон крепко обхватила дочь руками за плечи.
- Папа! Папочка! - отчаянно звала девушка, грубо пытаясь вырваться из хватки матери, не сводя взгляд со спины мужчины, словно боясь, что он вот-вот исчезнет. За огромными окнами зала внезапно началась сильнейшая гроза, молнии сверкали одна за одной. И вот когда Софи в очередной раз дернулась и сумела-таки вырваться из объятий Офелии, она не устояла на ногах и упала на ледяной мраморный пол. Боковым зрением София увидела не просто слезы на глазах матери - из глаз Офелии сочилась кровь.
- Нет! Нет! Мика! - истошно завизжала женщина, отчего все стекла в зале потрескались и со свистом осыпались на пол. София в ужасе оглянулась на отца: тот, до того стоявший спиной метрах этак в двадцати от жены и дочери, сейчас находился на расстоянии буквально нескольких шагов от лежащей на полу Софии. Глазам девушки предстала ужасающая картина - стеклянный взгляд отца смотрел куда-то сквозь Офелию, а по рубашке расползалось огромное бардовое пятно, с каждой секундой становившееся все больше и больше, а еще через секунду кровь огромными каплями начала падать на пол, в итоге превращаясь в огромную лужу. На долю секунды девушке показалось, что ее сердце сейчас же остановится, прямо здесь и сейчас. Сказать больше - ей этого хотелось, она не могла больше видеть весь этот кошмар. Но нет, сердце отбойным молотком стучало где-то у самого горла, глаза застилали слезы ужаса, и когда Микаэль обратил свой невидящий взор на дочь и потянул к ней руку, Софи не выдержала и закричала так сильно, как только могла, насколько позволяло сбившееся дыхание.
Миг - и София подскакивает на своей кровати, по вискам крупными каплями сбегает испарина, а по щекам - слезы. Тяжелое дыхание, будто девушку кто-то душил, никак не может восстановиться, трясущиеся руки легонько касаются пересохших губ, которые начинает щипать от соленых слез. Девушка даже не заметила, как в комнату вбежала Офелия и крепко обняла дочь. Только сейчас Софи поняла, что ее жутко лихорадит.
- Мама... - сквозь слезы прошептала девушка, плотнее прижимаясь к миссис Дэвидсон. - Мамочка... Папа умер...
Последнюю фразу нельзя было истолковать ни как утверждение, ни как вопрос. Кажется, Софи еще больше ужаснули собственные слова, и она отчаянно посмотрела в глаза маме, надеясь увидеть в них опровержение своего сна и своих слов.

❖ Имя и фамилия персонажа
Леонард - может быть первым именем, может быть фамилией, может быть вторым именем, но я упорно буду называть вас именно им.
❖ Возраст и место рождения
~42-44, не имеет значения и полностью на ваш выбор
❖ Краткая информация о персонаже, его биография
- В этом доме главной была Жаклин. Вы с отцом делали только то, что хотела она, или не делали ничего. В пьяном угаре он называл тебя маменькиным сынком, а ты в ответ огрызался - подкаблучник. Вы люто ненавидели друг друга, и ты свободно вздохнул, когда его не стало в вашей жизни. Вы перебрались в роскошные апартаменты Нью-Йорка. Тебе было 17
- Когда на пороге твоего дома возник молодой человек всего на пару лет старше тебя, ты не воспринял прихоть матери всерьез. Ты видел в нем альфонса и жигало, и пытался донести это до матери. Она не слушала тебя, отдаваясь своему чувству. А ты ловил на себе странные взгляды и раздражался, когда понимал, что эти взгляды тебе приятны. С другой стороны с моим появлением в твоем доме, ты получил чуть больше свободы. Теперь ты мог ходить, куда хотел и когда хотел. Жаклин мечтала, что мы станем друзьями, одной семьей. Но я, получив то, что мне было нужно, занялся своей жизнью.
- Ты мечтал быть пожарным, но мать хотела сделать из тебя адвоката. ей всегда было все равно, чего ты хочешь, если эти желания не совпадали с ее. Но все равно ты любил ее. И когда ее не стало, твоя жизнь перевернулась. На оглашении завещания ты узнал, что все ее деньги она поделила между тобой и мной. Ты приехал ко мне, чтобы передать мне письмо матери и просто посмотреть в глаза. Мы долго говорили в моем кабинете - обо всем и ни о чем. Я предложил тебе стать крестным отцом моего сына. Ты был полностью уверен, что я погублю мальчика, поэтому согласился.
- Я хотел видеть тебя своим компаньоном, а ты хотел спасать мир от таких, как я. Ты легко мог воплотить свою мечту в реальность, но выбрал другой путь. Ты мечтал расквитаться со мной. и думать не хотел о тех странных чувствах, которые испытывал, когда мы были вместе. Ты скоро женился. У тебя двое замечательных детей. Но жена не считала тебя достойным себя. Как только она нашла более богатого и успешного, она забрала детей и ушла. Ты обвинил во всем меня.
- Когда с Томми случилась беда, ты не был на моей стороне. Ты считал, что я должен был заступиться за сына, а не отказываться от него публично. Но еще больше в шок тебя повергла история после. Ты сотни раз проверял показания свидетелей, ты нутром чуял, что все это ложь и фарс, но доказать ничего не мог. Все, что ты мог - это приехать ко мне домой и клятвенно пообещать засадить меня. Тебе совсем не нравился мой насмешливый вид, и как дрожали твои ноги, когда я подходил ближе. Каждый раз ты обещаешь мне посадить меня, а я в ответ говорю что-то о признании в любви.
- Это всего лишь то, что связывает тебя со мной. Остальное на усмотрение автора.
❖ Предполагаемая внешность
James Marsden
Matthew Settle
❖ Ваши отношения с персонажем
В зависимости от того, что ты выберешь. Мы можем продолжить друг друга ненавидеть и изводить, а можем перейти к более детальному рассмотрению наших отношений.
❖ Пожелания
Не нужно слишком серьезно относиться к этому персонажу. Главное, чтобы тебе было комфортно в нем.
❖ Связь
через гостевую
❖ Ваш пост (прячем его под спойлер)

пост

Эйден с трудом выбрался из запутанной ситуации. Как будто ничего не произошло. Когда зажегся свет, в витрине все еще находилось проданное колье. В воздухе витало чувство подлога. Флетчер спешно распрощался с гостями и покинул выставочный зал. Внизу, у ступенек его уже ожидал поданный лимузин. Сорвав на ходу бабочку, мужчина юркнул на заднее сидение машины, отдав приказ ехать.
Как человек умный, Эйден предполагал несколько развитий сюжета. Допуская возможность, что Джастин будет мучиться чувством стыда и вины за совершенное, и, возможно, окончательно свихнется и направится в полицейский участок, чтобы сдать Флетча. Он подстраховался адвокатами, готовыми разбить любую историю Найта. Кроме того, Флетчер отметил, что Джастин не достаточно сумасшедший, а так же недостаточно смел, чтобы поступить так. Невооруженным взглядом было видно, чего именно мог опасаться этот юноша, попав за решетку.
Естественно, Эйден рассчитывал на то, что молодой человек выполнит обязательства их словесного контракта. И через несколько минут он будет держать в руках вожделенное колье, из которого Дэни и решился пойти на аферу. Но внутренний голос подсказывал, что наибольшая вероятность у третьего варианта развития событий.
В руках у Джастина было целое состояние. Денег, вырученных за продажу колье, хватит на безбедное существование на ближайшие лет пять, а то и десять. Люди бывают жалкими, когда не могут противостоять своим пагубным желаниям. Деньги еще никого до добра не доводили, посмотрите хотя бы на Эйдена.
На экране телефона высветился номер. Флетче снял трубку, чтобы услышать, что оказался прав. В бессилии Дэн ударил кулаком по окну машины, но не испытал облегчения.
- Найди его, - короткий приказ, и Эйден откинулся на спинку кожаного сидения, чтобы успокоиться. Обычно помогал банальные счет до десяти, но тут было другое. Джастин Найт посмел обмануть его.  Для таких людей у Эйдена имелся особый поход.

Небо Нью-Йорка затягивало тучами. Тяжелыми, серыми тучами, как сам город. Дэни не любил этот город, но в один день, как и для многих американцев, он стал частью его. Когда одиннадцатого сентября падали башни-близнецы, Дэни ненавидел свою страну за то, что она ничего не могла сделать. Еще никогда Флетчер не чувствовал себя таким бессильным. Небо наказывало эту страну, наказывало этот город, обрушая на них свинцовый дождь. Как напоминание, как предупреждение. Эйден не любил дождь. Для него он пах не только свинцом. Он пах кровью, пеплом, слезами невинных людей. Слишком обобщенно, слишком эфимерно, возможно, даже пафосно, но это было именно то чувство, когда Флечтер полной грудью вдыхал разряженный воздух. Каждый раздождь напоминал о том, что человек может положиться только на себя. Флетчер научился решать свои проблемы самостоятельно.
У него никогда не было стремления к театральным подмосткам, но для достижения своих целей порой ему приходилось притворяться и играть роль, которая ему не подходила.  Все это могло пригодиться ему в будущем, и Флетч открыто шел к новым знаниям.
Его машина свернула вправо. Остановившись на окраине городского кладбища. Впереди мигнули фары еще одной машины.  Эйден выбрался из салона. Над головой тут же возник черный купол зонта. Хорошо иметь толковых охранников и исполнителей. Из второй машины, практически вынесли Джастина. Тот похоже даже не пытался сопротивляться, безвольно повиснув в сильных, накаченных руках.
- Он пытался бежать, - объяснился один из шкафо-подобных мужчин, сжимавших и без того хрупкое тело Найта. На фоне взошедшей луны фигура Эйдена выглядела торжественно и надменно. Мужчина смотрел на Джастина, но вместе с тем казалось, что он смотрит не на него, а сквозь него.
- Вы разочаровали меня, мистер Найт, - в голосе звучало обманчивое сочувствие. Вряд ли кто-то из них считал кладбище романтическим местом для встреч. Опустив голову, Эйден Флетчер без особого интереса разглядывал Джастина. Чтобы в дальнейшем здесь не произошло, оно навсегда и останется здесь. Местный сторож не задавал лишних вопросов, и уже совсем не удивлялся новым могилам. Старые фонари хорошо освещали свежие холмы и надгробные кресты. Для антуража вполне подходило. В конце концов, не заливать же беднягу в цемент, чтобы потом избавиться в Гудзоне.

Многие с завистью смотрят вслед Джины, мечтая оказаться на ее месте. Они не знают, как идя вечером домой, зная наверняка, что снова придется ужинать в одиночку, она тайно надеется, что муж ждет ее дома. Один из немногих людей, которым было позволительно знать другую Джини, все больше отдалялся от нее. А она просто улыбалась. С тех пор, как доверие в их семье дало трещину, что-то надломилось в их отношениях. Юджиния чувствовала холод, которым веяло от его взгляда, от его улыбки. Она была слишком гордой, чтобы открыто сказать Оскару, что ей все известно. А может быть, просто боялась остаться совсем одна. Как говорится, седина в бороду - бес в ребро. Перебесится и вернется. Вот уже длительное время они не собирались на кухне за чаем. Ссылаясь на занятость, Дэвис закрывалась в своем кабинете с бутылкой коньяка. Она никогда не напивалась, потому что чрезмерное употребление алкоголя приводило к утрате самоконтроля. Женщина привыкла держать под контролем не только себя, но и все, что ее окружает.
Сегодня вечером, отлично зная, что командировка мужа закончилась два дня тому назад, она будет тихо пить дорогой коньяк, сидя в своем кресле у камина. Иногда ей кажется, что она многое променяла бы на то, чтобы просто уехать с Оскором и Филисити на необитаемый остров. К черту деньги! К черту работу! К черту славу! Все это и гроша ломаного не стоит, когда твоя семья отвернулась от тебя, когда тебя предали, а ты ничего не можешь сделать.

Jingle bells, jingle bells, jingle all the way!
O what fun it is to ride in a one-horse open sleigh.

За порогом стоял один из самых ожидаемых и сказочных американских праздников -  Рождество. День, когда все становятся чуточку добрее, и сбываются самые заветные мечты. В этот волшебный день все члены семьи стремились собраться вместе за одним столом, как далеко бы они ни находились. Юджиния не знала, придет ли Рождество в этом году к ней. Она была не слишком добродетельной христианкой, чтобы ожидать такой милости. Оскар, вероятно, не сможет приехать. Он ведь такой занятой. Джина не хотела признаваться себе, чем, а вернее кем был занят ее муж. Она с горечью представляла, как он и эта бесстыжая в красивом платье, а может быть и вовсе без платья, соберутся за праздничным столом. А может быть им и не понадобится стол. Зачем стол, когда есть кровать? Перестань изводить себя, Джина! Женщина постаралась прогнать эти образы прочь, подальше от своих глаз, от своего кровоточащего сердца. Куда приятнее было бы представить, как, находясь в сочельник на задании, он разглядывает семейную фотографию и аккуратно прячет ее в нагрудный карман. Но это было выше сил Дэвис. Она не была настолько глупа, чтобы заниматься самообманом. Или просто не хотела делать из себя полную дуру.
Однажды в жизни наступает такой период, сродни ночному кошмару, когда, сидя в одиночку под наряженной елью, сверкающей яркими огнями иллюминации, ты трезво оцениваешь прожитые годы. Напрасно прожитые. Ах, лучше бы тебе напиться в этот момент. Большая часть жизни осталась позади. Неудачница. Юджиния бессильно опускает голову на руки, лежащие на письменном столе. Она пытается сдерживать подступающие слезы. Чего ты добилась в этой жизни, Юджиния? Чего приобрела? Образование? Его не накормишь жаренной уткой. Статус? На него не наденешь связанный своими руками свитер. Может быть, деньги? Но их не обнимешь и не прижмешь к сердцу. Посмотри на себя, Джина. Во что ты превратилась? Нещадные годы не прибавляют тебе красоты. У тебя нет подруг, которым можно поплакаться в жилетку. Твой муж... А твой ли? Ты упорно обманываешь себя, что он много работает. Не забыть отправить ему подарок, делает пометку в ежедневнике. Твоя дочь... Может быть, ты уделяла ей слишком мало внимания? Ты так много работала, Джина. Ты зарабатывала деньги, чтобы твоя девочка ни в чем не нуждалась, чтобы у нее было все самое лучшее. Теперь ты понимаешь, Юджиния, в чем более всего нуждалась твоя дочь. Внимание. Его не купишь ни за какие деньги мира. Как нам всем, а детям особенно, хочется, чтобы кто-то был рядом, чтобы кого-то можно было обхватить за шею и прошептать на ушко то, чего ты не расскажешь всем остальным. Где ты была тогда, деловая женщина? Журнал, читатели, рейтинги - вот твои дети, вот твоя семья. Юджиния смахнула на пол стопку глянцевых журналов. Так чему же ты удивляешься теперь, когда полностью утратила возможность хоть как-то влиять на Сили? Твои слова теперь просто ветер. У девочки характер. Она нашла в себе силы переступить через твой запрет, переступить через тебя.
Дэвис была слишком гордой, чтобы напроситься в гости к кому-то из сослуживцев, а пригласить ее никому не придет в голову. Кто может подумать в этой стране, что Юджинии Дэвис некуда пойти на Рождество? Как бы там ни было, ты не останешься одна в эту чудесную ночь. После звонка Фелисити на душе потеплело, сердце оттаяло и забилось с новой силой. Безрадостная перспектива оказаться никому ненужной в канун Рождества растворилась в морозной дали. С тех пор, как ты заставила девочку отказаться от малыша Оскара, ты ни разу не видела внука. Добродушно улыбаясь, женщина представляла, как они соберутся в теплом домашнем кругу. Фелисити, малыш Оскар и она. Как отнесется Оскар к появлению в своей жизни бабушки? Ведь когда он видел ее в последний раз, он был еще несмышленым ангелочком. Говорила ли о ней Фелисити? Что она говорила внуку? Дэвис с тревогой думала и о том, а понравится ли ей Оскар младший? Конечно, он ребенок. Но ведь это ничего не решает. Ребенок тоже человек. Он уже личность. Уже в раннем возрасте у него вырабатывается характер, привычки, дают знать о себе гены. Те самые гены. Гены, от которых так старалась она огородить свою единственную дочь. Ведь Фелисити - все, ради чего стоит теперь жить. Что если малыш пойдет в отца? Почему Сили не послушалась? К кому прибежит рыдать девочка, когда Оскар окажется за решеткой? Не время думать об этом. Ничего уже не изменишь. У девочки отцовский характер. Она нашла в себе силы сделать то, чего не смогла сделать ты, Джина. Твои слова теперь ничегошеньки для нее не значат. Надо просто быть рядом в тот момент. Ведь ты ее мать! Ты должна быть рядом с ней. Но ты даже не видела внука. Ты не сможешь узнать его, когда он будет играть в песочнице с другими детьми. Нужно выбрать ему подарок. Во что играют нынешние дети? Мир так стремительно меняется. Оловянные солдатики давно уже не в моде. Все мальчишки любят машинки. Подняв трубку, Юджиния заказала радиоуправляемый автомобиль.
- Да я совершенно в этом не разбираюсь. И не должна! Вы же не думаете, что я буду играть в него сама. Разбираться в игрушках - Ваша работа! Просто привезите лучший. Деньги не имеют значения. На имя Юджинии Дэвис.
Это было так волнительно. Пожалуй, ты волновалась меньше, когда, будучи наивной школьницей, шла на свидание с самым красивым мальчиком школы. Ни один мужчина в мире не сравнится с твоей дочерью. Сегодня после длительного отчуждения ты наконец-то сможешь заглянуть в глаза своей девочке, ты сможешь обнять ее. Умоляю тебя, Юджиния, никаких слез. Держи себя в руках. Вот так. Глубокий вдох. Выдох. Мужчина, с которым ты столкнулась у входной двери, кажется, куда-то спешил. Кажется, он был недоволен, что ты долго не могла протиснуть в дверь огромную коробку, перевязанную ярким бантом, и хотел проскочить в дверь первым. Никаких манер у нынешней молодежи. Вся жизнь на бегу. Коробка была громоздкой и тяжелой, но ставить ее на пол совсем не хотелось. Войдя первой в кабинку лифта, Дэвис встретилась взглядом с молодым человеком. Коробка, которую ты держала перед собой, занимала почти все пространство лифта. Такой большой дом, а лифт маловат.
- Боюсь, мы не уместимся. Нет, я серьезно Вам говорю, не стоит даже и пытаться. Вам лучше дождаться следующего.
Когда речь идет о сохранности подарка для внука, воображение которого ты хочешь поразить, не может быть и речи о каких-то компромиссах. Пять минут ничего не решают. Если уж так торопится, почему бы ему не подняться пешком. Еще немного,.. вот сейчас дверь откроется...
- Доченька, - сбивающимся голосом выдохнула Дэвис. Переминаясь с ноги на ногу, женщина подыскивала удобное место, куда можно было бы пристроить коробку. Поцеловав Фелисити, она выпустила ее из своих объятий лишь для того, чтобы еще раз как следует рассмотреть ее. - Как же я рада! Как давно я не видела тебя. Это для Оскара. Я положу под елку.
Стараясь справиться с охватившем ее волнением, Дэвис вышла с коробкой в руках в зал, где красовалась рождественская елочка.

пост 1

Месяц в институте прошел так незаметно, что я даже не поняла, как каждый день превратился в череду обыденных вещей. Но я буквально летела на учебу. Подрываясь утром в пять, я совершала пробежку, а после готовила нам с Дэвидом завтрак. Мои разговоры теперь только и сводились к тому, что было в институте. Меня восхищала возможность получить образование, о котором я так мечтала. И что говорить о фотоаппарате, который Дэвид подарил мне на поступление! Хотя меня мучило угрызение совести, что он много тратиться на меня. Но устоять перед техникой я не могу. Украшения, шмотки это другое, а вот техника… Я готова часами рассматривать ее, изучать и получать от этого удовольствие куда круче, чем моя подруга, которая может часами ходить по бутикам. Разумеется я могу быть занудливой, когда разговор заходит о линзах, объективах и прочей технике, которая так нужна для того или иного вида съемки.

В институте я познакомилась с таким же улетевшим по фотографии парнем. Он старше на два года. Если бы не он, я бы еще, наверное, и дальше плутала в поисках нужной мне аудитории. Эдриан многое рассказал мне из того, что стоит, а что не стоит говорить тому или иному преподавателю, на какие семинары обязательно стоит заострить внимание. Одним словом это просто шикарное знакомство!

Мы сидели с Эдрианом за ланче и разговаривали о его курсовом проекте. Он хотел, чтобы я побыла его моделью. Воодушевленная его идеями  я просто не смогла ему отказать.

Раздался звуковой сигнал, и я мгновенно среагировала, достав из заднего кармана джинсов блекберри. На моем лице засияла улыбка. Дэвид пообещал заехать за мной сегодня. Мне нравилось, когда он освобождался пораньше, и мы могли немного прогуляться. Разумеется, я доводила его тем, что пыталась сфотографировать, где только можно, но у него просто потрясающа фотогеничность. Да и мне нужно все же привыкнуть к новому, весьма увесистому фотоаппарату.

Заметив мою улыбку, Эдриан с любопытством наблюдал, как  я отвечала на сообщение. Хотя вопросы, которые он мне задавал, немного смущали. Мне нельзя было выдавать Дэвида и наше отношения с ним.

- Дядя обещал меня забрать, - вру я, хотя мне не по себе от этого, но это лучше, чем о нашей связи будет известно раньше, чем мой отец подпишет бумаги. Я до сих пор не смогла ему сказать о том, что живу с взрослым мужчиной, который почти его ровесник.

Эдриан улыбается и облегченно выдыхает, в очередной раз подмечая, что я мало рассказываю о себе. Я хмурюсь, но перевожу разговор на тему, которая не задевает меня, как эта.

После занятий я иду по дорожке к стоянке университета, выглядывая из далека черный внедорожник «Пежо 4008». Меня догоняет Эдриан и предлагает подвести до дома. Я перевожу на него свой взгляд.

- Спасибо, но я все же дождусь дядю. – Отрицательно качая головой уверенно заявляю я.

Полагая, что я ответила чересчур грубо, смягчаюсь и чуть улыбаюсь.

- Он всегда заезжает, если обещает.

Эдриан не уходит и мне кажется, что он хочет проверить, действительно ли меня встречает родственник, а не какой-нибудь красавец. Что ж, он прав. МакДауэлл воплощение мужественности. Его тело словно выточено и даже шрамы на его теле нисколько не уродуют его. Хотя он до сих пор и не рассказал мне откуда они у него появились. Это угнетает меня. Всякий раз, когда  я задаю вопрос о них, он пытается уйти от ответа.

«Ты и сама не особо жаждала раскрывать ему о себе все», - вступается за Дэвида, мое подсознание и я понимаю, что оно право. Я хмурюсь и смотрю на часы. Мне неловко, что Эдриан не уходит. Он завязывает разговор о фотосессии, которую хочет провести на этой недели, и я отвлекаюсь, ощущая себя в безопасности.

Слышу сигнал и оборачиваюсь. Дэвид стоит возле машины и ждет меня. На моем лице мгновенно рождается улыбка и я обращаю взгляд на Эдриана.

- Я пойду, созвонимся, - улыбаюсь я и собираюсь уйти, как Эдриан осторожно останавливает меня за плечо и  целует в щеку. Я готова провалиться сквозь землю.

Юноша машет мне рукой и убегает, а я ошарашенная плетусь к машине. Мне не по себе.

- Привет, - ласково говорю я Дэвиду, но тут же меня настигает страх и паника, когда я вижу ледяной взгляд, который он направляет на меня.

Я сажусь в машину и с ужасом жду, когда МакДауэлл займет место водителя. Хлопок дверью и я зажимаю глаза.

Ой, ой, ой. Кажется, он недоволен.

- Это Эдриан, он учиться на два года старше. Знает тут все. – Сама не понимая, зачем я начинаю оправдывать поведение юноши. – Он мне помогает разобраться со здешними порядками. – Добавляю я, не решаясь посмотреть на Дэвида. – Просто хороший знакомый.

Дура. К чему это уточнение?

Я паникую и пристегиваю ремень безопасности. Мой взгляд устремляется на руки, которые заметно дрожат. Я еще никогда не видела, чтобы Дэвид смотрел на меня так. Мне хочется выпрыгнуть из машины.

пост 2

Не знаю, сколько времени я провела в этом тупике, причем как в прямом, так и в переносном смысле.
Из клатча, который валялся возле моих ног раздался звук пришедшего сообщения. Вытерев тыльной стороной ладони слезы на щеках, я потянулась к сумочке и трясущимися руками извлекла блекберри. Сообщение от Дэвида. Я с содроганием открываю входящие. Мне страшно увидеть там «Меж нами все кончено» или что-то в этом роде. Нажимаю «прочесть»:
«Милая, пожалуйста, вернись, ну или хотя бы будь дома, милая, любимая, прости меня…все пошло против меня. Запомни, я тебя люблю. Но она беременна. Мы скоро приедем домой, нам надо будет обо всем поговорить. Это только формально, это только я буду обеспечивать ее и моих детей».
Я буквально захлебываюсь в потоке эмоций. Хорошо, что меня не видит никто сейчас.
Мы? Он хочет привести ее к нам?
Я швыряю телефон в сумочку и запрокидываю голову назад.
Какого черта Дэвид! Зачем ты ее везешь туда, где нам так было хорошо?
Я не хочу больше никуда идти, желание поехать к отцу или подруге матери все больше. Но мне не хочется, чтобы они навредили Дэвиду своим беспокойством за меня. Я чувствую себя одиноко и прижимаюсь к коленям щекой. Нью-Йорк живет своей отдельной жизнь, а я своей. Вернее сейчас мне кажется, что я в параллельном мире, а может и даже умерла.
Выхватываю телефон из сумочки и сама не понимаю, зачем набираю Эдриана.
- Привет, ты так быстро убежала, - раздается на другом конце, и я понимаю, что не могу ответить ни слова.
- Джу! С тобой что-то случилось? – обеспокоенно спрашивает он и я втянув воздуху побольше заставляю себя что-то ответить.
- Нет, все хорошо, - лгу я.
- По голосу не скажешь. – Эдриан говорит чуть строже и это напоминает мне Дэвида.
Проклятье, зачем я позвонила ему? Ведь Дэвиду это не понравится. Судорожно соображаю, чтобы такого сказать, чтобы заставить Эдриана думать, что у меня все хорошо. Но какого черта! Ничего не хорошо. У моего бойфренда бывшая жена беременно от него, а я сижу неподалеку от ресторана, где они говорят и возможно договориться вновь сойтись. Вся жизнь кажется мне теперь такой бессмысленной.
Кажется, мое молчание затянулось, потому что я вновь слышу обеспокоенные нотки в голосе друга.
- Тебя кто-то обидел, Джу? Скажи, я приеду. Где ты? Не молчи!
- Нет, Эд, все хорошо. Правда. Просто я так убежала быстро, не сказала тебе ничего, - я старательно улыбаюсь, хотя глаза наполнены слезами от боли, которую переполняет мою душу.
- Слабо вериться, - строго говорит Эдриан.
Проклятье, он такой же, как и Дэвид командир. Может, поэтому я ему позвонила?
- Да не, все хорошо. Увидимся в понедельник на ланче?
- Эм..конечно. Ты точно не хочешь, чтобы я приехал?
- Да, Эд. Пока!
- Пока…
Нажимаю «отбой» и глубоко выдыхаю. Удаляю исходящий вызов, чтобы Дэвид не видел последствия моей глупой выходки.
И какого черта я позвонила ему?
Эдриан хороший друг, но  я все еще помню его выходку с поцелуем и реакцию МакДауэлла на это. Злить еще больше Дэвида я не хочу. Но мне сейчас хочется с кем-то поделиться этим кошмаром под названием «Таис».
Несколько минут я смотрю на потухший экран блекберри и поднимаюсь. На улице слишком холодно, а возвращаться за пальто мне совсем не хочется. Вытираю слезы и бегло осматриваю себя в складное зеркальце. Бледная, на глазах ни грамма косметики, прическа потрепалась.
Проклятье, если он ее привезет к нам, я явно дам ей повод позлорадствовать.
Иду к метро. Среди других я выделяюсь своим вечерним платьем. Но похоже выражение моего лица отпугивает всех тех, кто бы мог пожелать познакомится, что меня очень радует.
Я каталась на метро почти до самого закрытия станции, даже не заметив как так случилось. Наверное, я погрузилась в свои мысли.
Я шла по остановленному эскалатору вверх в своем вечернем платье, чем вызвала удивление в лице охранника.
Будто не видел никогда обиженную девушку. Сердито думала я, а мое подсознание в три голоса кричала о моей ревности. Нисколько я не ревновала. Но меня злило, что Дэвид решил притащить свою бывшую в квартиру, где мы живем. Или жили?
Оказавшись в квартире, я сильно удивилась, когда не обнаружила ни Дэвида, ни его бывшей. Меня охватило отвращение к себе.
Неужели он поехал к ней? И там остался? Замечательно!
Впервые в жизни мне захотелось выпить. Я прошла к бару МакДауэла и вытащила бутылку коллекционного бурбона. К черту все!
Я еле справилась с крышкой и уселась возле кровати в спальни Дэвида. Скинув туфли, я сделала глоток и сморщилась. Громко кашляя от неожиданной крепости.
Как он мог остаться с ней? А слова о том, что он будет всегда со мной? А то, что любит? Как же!
Меня переполняла обида, и я делала глоток за глотком, пытаясь забыться, но бурбон не помогал. Из глаз снова лились слезы. Растянув ноги по сторонам, я поставила уже пустую бутылку меж ног.
Ненавижу эту Таис!
Я еле поднялась на ноги и бросила взгляд на часы. Уже утро, а его еще нет. Я была готова биться головой о стену, но она была слишком тяжелой, чтобы справиться с такой сложной манипуляцией со своим собственным телом, поэтому я наполовину доползла, наполовину дошла до шкафа и вытащила свой чемодан, намереваясь собрать вещи и уйти. Вот так, ни сказав, ни слова, куда и почему.
Он выбрал ее, ведь у нее ребенок. А кто я? Девчонка с улицы!
Со злостью я стала бросать вещи в чемодан, пока не натолкнулась на рубашку Дэвида. По моим щекам полились слезы.
Как же я могу уйти, не сказав ему ничего, не посмотрев в его глаза. Я хочу знать, что не нужна ему! Пусть скажет сам!
Я прижимаю к себе рубашку Дэвида и вдыхаю ее аромат.
Как же я не хочу уходить, но я лишняя. И была лишней. Проклятье!